Та, которую я знал

Нет,
   та, которую я знал, не существует.
Она живет в высотном доме,
                        с добрым мужем.
Он выстроил ей дачу,
                  он ревнует,
Он рыжий перманент
                 ее волос
                        целует.
Мне даже адрес,
              даже телефон ее
                            не нужен.
Ведь та,
       которую я знал,
                    не существует.
А было так,
          что злое море
                    в берег било,
Гремело глухо,
            туго,
               как восточный бубен,
Неслось
     к порогу дома,
               где она служила.
Тогда она
        меня
           так яростно любила,
Твердила,
       что мы ветром будем,
                         морем будем.
Ведь было так,
          что злое море
                    в берег било.
Тогда на склонах
               остролистник рос
                              колючий,
И целый месяц
          дождь метался
                    по гудрону.
Тогда
    под каждой
             с моря налетевшей
                              тучей
Нас с этой женщиной
                  сводил
                       нежданный случай
И был подобен свету,
                  песне, звону.
Ведь на откосах
             остролистник рос
                           колючий.
Бедны мы были,
            молоды,
                 я понимаю.
Питались
       жесткими, как щепка,
                         пирожками.
И если б
       я сказал тогда,
                    что умираю,
Она
   до ада бы дошла,
                 дошла до рая,
Чтоб душу друга
               вырвать
                    жадными руками.
Бедны мы были,
           молоды -
                я понимаю!
Но власть
        над ближними
                  ее так грозно съела.
Как подлый рак
              живую ткань
                         съедает.
Все,
   что в ее душе
               рвалось, металось, пело,-
Все перешло
          в красивое тугое
                         тело.
И даже
     бешеная прядь ее,
                    со школьных лет
                                  седая,
От парикмахерских
               прикрас
                    позолотела.
Та женщина
         живет
             с каким-то жадным горем.
Ей нужно
       брать
           все вещи,
                  что судьба дарует,
Все принижать,
            рвать
               и цветок, и корень
И ненавидеть
           мир
             за то, что он просторен.
Но в мире
        больше с ней
                    мы страстью
                              не поспорим.
Той женщине
          не быть
               ни ветром
                       и ни морем.
Ведь та,
       которую я знал,
                    не существует.