Восточная легенда

       Кто в Багдаде не знает великого Джиаффара, солнца вселенной?
       Однажды, много лет тому назад,— он был еще юношей,— прогуливался Джиаффар в окрестностях Багдада.
       Вдруг до слуха его долетел хриплый крик: кто-то отчаянно взывал о помощи.
       Джиаффар отличался между своими сверстниками благоразумием и обдуманностью; но сердце у него было жалостливое — и он надеялся на свою силу.
       Он побежал на крик и увидел дряхлого старика, притиснутого к городской стене двумя разбойниками, которые его грабили.
       Джиаффар выхватил свою саблю и напал на злодеев: одного убил, другого прогнал.
       Освобожденный старец пал к ногам своего избавителя и, облобызав край его одежды, воскликнул:
       — Храбрый юноша, твое великодушие не останется без награды.
       На вид я — убогий нищий; но только на вид. Я человек не простой. Приходи завтра ранним утром на главный базар; я буду ждать тебя у фонтана — и ты убедишься, в справедливости моих слов.
       Джиаффар подумал: «На вид человек этот нищий, точно; однако — всяко бывает. Отчего не попытаться?» — и отвечал:
       — Хорошо, отец мой; приду.
       Старик взглянул ему в глаза — и удалился.
       На другое утро, чуть забрезжил свет, Джиаффар отправился на базар. Старик уже ожидал его, облокотясь на мраморную чашу фонтана.
       Молча взял он Джиаффара за руку и привел его в небольшой сад, со всех сторон окруженный высокими стенами.
       По самой середине этого сада, на зеленой лужайке, росло дерево необычайного вида.
       Оно походило на кипарис; только листва на нем была лазоревого цвета.
       Три плода — три яблока — висело на тонких, кверху загнутых ветках: одно, средней величины, продолговатое, молочно-белое; другое, большое, круглое, ярко-красное; третье маленькое, сморщенное, желтоватое.
       Все дерево слабо шумело, хоть и не было ветра. Оно звенело тонко и жалобно, словно стеклянное; казалось, оно чувствовало приближение Джиаффара.
       — Юноша!— промолвил старец.— Сорви любой из этих плодов и знай: сорвешь и съешь белый — будешь умнее всех людей; сорвешь и съешь красный — будешь богат, как еврей Ротшильд; сорвешь и съешь желтый — будешь нравиться старым женщинам. Решайся!.. и не мешкай. Через час и плоды завянут, и само дерево уйдет в немую глубь земли!
       Джиаффар понурил голову — и задумался.
       — Как тут поступить?— произнес он вполголоса, как бы рассуждая сам с собою.— Сделаешься слишком умным — пожалуй, жить не захочется; сделаешься богаче всех людей — будут все тебе завидовать; лучше же я сорву и съем третье, сморщенное яблоко!
       Он так и поступил; а старец засмеялся беззубым смехом и промолвил:
       — О мудрейший юноша! Ты избрал благую часть! На что тебе белое яблоко? Ты и так умнее Соломона. Красное яблоко также тебе не нужно... И без него ты будешь богат. Только богатству твоему никто завидовать не станет.
       — Поведай мне, старец,— промолвил, встрепенувшись, Джиаффар,— где живет почтенная мать нашего богоспасаемого халифа?
       Старик поклонился до земли — и указал юноше дорогу.
       Кто в Багдаде не знает солнца вселенной, великого, знаменитого Джиаффара?