В день, когда мне исполнилось тридцать шесть лет

Должно бы сердце стать глухим
И чувства прежние забыть,
Но, пусть никем я не любим,
  Хочу любить!

Мой листопад шуршит листвой.
Все меньше листьев в вышине.
Недуг и камень гробовой
  Остались мне.

Огонь мои сжигает дни,
Но одиноко он горит.
Лишь погребальные огни
  Он породит.

Надежда в горестной судьбе,
Любовь моя - навек прости.
Могу лишь помнить о тебе
  И цепь нести.

Но здесь сейчас не до тоски.
Свершается великий труд.
Из лавра гордые венки
  Героев ждут.

О Греция! Прекрасен вид
Твоих мечей, твоих знамен!
Спартанец, поднятый на щит,
  Не покорен.

Восстань! (Не Греция восстань -
Уже восстал сей древний край!)
Восстань, мой дух! И снова дань
  Борьбе отдай.

О мужестве! Тенета рви,
Топчи лукавые мечты,
Не слушай голосов любви
  И красоты.

Нет утешения, так что ж
Грустить о юности своей?
Погибни! Ты конец найдешь
  Среди мечей.

Могила жадно ждет солдат,
Пока сражаются они.
Так брось назад прощальный взгляд
  И в ней усни.


Миссолонги, 22 января 1824

Примечания

	Брат Терезы Гвиччиоли, Пьетро Гамба в своем "Описании последнего путешествия лорда Байрона в Грецию" (1825) пишет об этом стихотворении
следующее: "Сегодня утром лорд Байрон вышел из своей спальни в комнату, где находились полковник Стенхоп и другие наши друзья, и, улыбаясь, 
сказал: "Вот вы как-то жаловались на то, что я теперь уже не пишу стихов. Сегодня день моего рождения, и я только что кончил стихи, которые, 
кажется, лучше того, что я обыкновенно пишу". Вслед за тем он прочел это стихотворение".

	Впервые опубликовано в газете "Морнинг кроникл", 1824, 29 октября. Перевод  Игн. Ивановского