Больная черепаха…

Больная черепаха —
ползучая эпоха,
смотри: я — горстка праха,
и разве это плохо? 

Я жил на белом свете
и даже был поэтом, —
попавши к миру в сети,
раскаиваюсь в этом. 

Давным-давно когда-то
под песни воровские
я в звании солдата
бродяжил по России. 

Весь тутошний, как Пушкин
или Василий Тёркин,
я слушал клёп кукушкин
и верил птичьим толкам. 

Я — жрец лесных религий,
мне труд — одна морока,
по мне, и Пётр Великий
не выше скомороха. 

Как мало был я добрым
хоть с мамой, хоть с любимой,
за что и бит по рёбрам
судьбиной, как дубиной. 

В моей дневной одышке,
в моей ночи бессонной
мне вечно снятся вышки
над лагерною зоной. 

Не верю в то, что руссы
любили и дерзали.
Одни врали и трусы
живут в моей державе. 

В ней от рожденья каждый
желёзной ложью мечен,
а кто измучен жаждой,
тому напиться нечем. 

Вот и моя жаровней
рассыпалась по рощам.
Безлюдно и черно в ней,
как в городе полнощном. 

Юродивый, горбатенький,
стучусь по белу свету —
зову народ мой батенькой,
а мне ответа нету. 

От вашей лжи и люти
до смерти не избавлен,
не вспоминайте, люди,
что я был Чичибабин. 

Уже не быть мне Борькой,
не целоваться с Лилькой,
опохмеляюсь горькой.
Закусываю килькой.