Элегии

1

Доколе мучиться, горя в любви, стеня?
Прелестные глаза, сокройтесь от меня:
Мне к гибели одной знакомы ваши взоры.
Престану я вступать с несклонной в разговоры;
Но где ж сокроюся? Куда от ней уйду,
И способом каким спокойствие найду?
Возможно ли болезнь не чувствовать больному?
Подвергнут я навек мучению презлому;
Бескровну рану днесь ты в сердце мне дала,
И ум ты мой к себе, драгая, привлекла.
Коль нет тебя в глазах, ты в мысли обитаешь,
Час от часу во мне любовь ты умножаешь:
Осанка, вид, глаза твои, ум, лица че́рты, —
Прелестно всё, что есть, о, коль прекрасна ты!
Возможно ль, чтобы кто тобою не прельщался?
Но я к мучению с тобою лишь спознался.
Драгая! весь мой ум тобою отягчен.
Но что ж? Кого люблю, от той всегда презрен.
О страсть мучительна! ты бедством начиналась
И чрез препятствие в груди моей позналась.
Совместник мой счастлив, а я утех лишен;
Его с весельем дни, мой с грустью век сплетен.
В забавах он часы с драгою провождает,
Мой дух, то чувствуя, мятется и страдает.
За вздохи вздохами всегда он заплачен,
За взоры взорами всегда он награжден;
Он вместе с ней сидит, приятну речь внимает,
Он то ей говорит, что сердце ощущает.
О, коль ты тем счастлив, счастливей в свете всех!
Не видишь края ты безмерных сих утех,
Не может в свете так никто счастлив назваться,
И разве я могу несчастьем поравняться?
Безмерно счастлив ты, без мер несчастлив я:
Твоя в забавах жизнь, в слезах течет моя.
А ты, источник слез, вина всегдашней скуки,
Содетель горести, причина нежной муки,
Драгая! Зная, что всего ты мне миляй,
Хоть взором ласковым надежду мне подай.
Несчастлив я хотя, но жить доколе стану,
Равно тебя любить по смерть не перестану.

2

Что делать мне теперь? Весь ум смутился мой,
Две страсти мучат дух и рушат мой покой:
Одни глаза душей и сердцем обладают,
Другие обо мне слез токи проливают.
Миляе жизни мне, миляй души одна,
Другая мне уже неверному верна.
Она по мне и днесь, как прежде, воздыхает,
А та за всю любовь несклонность мне являет
И только терпит лишь из жалости меня.
О, как я мучуся, несчастну часть кляня!
Кого мне предпочесть, кого? Теперь не знаю.
Я на несклонную любовницу меняю.
Иль я не вижу слез? Иль я не слышу стон,
И стон любовницы? Влеки, грусть, дух мой вон.
О правосудие! Отмсти мне, как тирану,
Вынь дух мой, я ту месть щедротой ставить стану.
Престану о тебе, несклонная, вздыхать,
Любовнице я мук не буду приключать.
Забуду я тебя, забуду я не ложно,
Забуду, но кого? увы! — забыть не можно.
Ей сердце отдано, ей дух мой покорен,
Вся мысль стремится к ней, навеки я пленен.
А ты, которая напрасно воздыхаешь
И о любовнике неверном вспоминаешь, —
Не ставь меня виной: так рок определил.
Он мне с тобой вздыхать бесплодно осудил.
Неверностью моей несчастлива ты стала,—
Утеха вся моя несклонностью пропала.
Я чувствую любовь твою, поверь, не лгу,—
Страсть ум расшибла мой, забыть той не могу.
За ту неверность мне довольное отмщенье,
Что от несклонной я всегда терплю мученье.
По смерть бы я любовь к тебе не пременял,
Когда б совместницы твоей я не видал.
Из памяти моей она не вылетает,
И тень ее от глаз один лишь сон скрывает.
Не можешь ты меня, когда я мил, забыть:
Не можно так и мне любовь переменить.
Исправить мне порок мой ум не помогает
И, перед страстию колеблясь, упадает.
Престань меня теперь, престань меня винить,
Нельзя совместницу твою мне не любить.
Судьбой несчастна часть, знать, нам определенна,
Знать, воля век ее пребудет непременна.
Я в дружбу всю любовь к тебе переменю,
А сердце я для ней по гроб мой сохраню.
Но ты, несклонная, тронись моей тоскою,.
Узная, сколько я несчастлив стал тобою;
Хоть малую любить себя надежду дай,
Хоть взором ласковым мучение скончай.
Я верну для тебя любовницу теряю,
На свете я всему тебя предпочитаю.
Я всё бы для тебя охотно потерял,
Я весь урон одной тобою б награждал.
Не думай же, чтобы неверен я родился
И для того в любви к другой переменился.
Я первую тебя, драгая, полюбил,
Но как потом нас рок жестокий разлучил,
Я зреть тебя и быть счастлив тобой не льстился,
Отчаясь наконец, в другую я влюбился;
Но только взор лишь мой опять тебя узрел,
Огнь, крывшийся во мне, опять жар произвел;
Сугубей прежнего опять в тебя влюбился, —
Я для тебя на свет, любезная, родился.

3

Какие мне беды рок лютый посылает?
Не гром ли поразить меня уготовляет?
Какой проступок я, скажи мне, учинил,
И чем, любезная, тебя я рассердил?
Суровы ты ко мне уже бросаешь взоры,
Упорны ты со мной всчинаешь разговоры;
Никак, окончилась твоя ко мне любовь,
И тщетно страсть во мне тревожит ныне кровь?
Как сонная мечта минутой лишь прельщает,
Потом тотчас пробуд весельи окончает —
Так склонности твои, утехою взманя,
Низвергнули в напасть и горести меня.
Подобно в жаркий день как тучи отдаленны
Сулят прохладный дождь на нивы иссушенны,
Но только лишь себя они вдали явят
И, мимо пролетев, луга не окропят,—
Так счастие меня надеждой лишь прельщает,
А само от меня всеместно убегает.
Равно́ как в солнечный приятный летний день
Являет человек свою пустую тень,
И только на нее свободно всяк взирает,
Но прочь она бежит, никто ту не поймает, —
Так счастье я поймать стараюсь всякий день,
Но, ах! хватаю лишь одну пустую тень.
О, солнце! ты когда вселенну озаряешь,
И сколько ты лучи далеко простираешь,
Ты освещало ли несчастнее меня?
И кто б так мучился несчастием, как я?
Нигде утехи я себе не обретаю,
Везде терзаяся, лью слезы и вздыхаю.
Что я утехою считаю и ищу,
В том горесть лишь найду, тем мучусь и грущу.
Нашел, было, в любви желанные утехи,
Но рок к тому скончал, свирепствуя, успехи.
Драгая, я на то тебя лишь полюбил,
Чтобы, прельстясь тобой, я рвался и грустил.
Начто ты склонностью своей меня ласкала?
Начто любить меня ты вечно обещала?
На то ли, чтоб меня утехой той прельстить
И после все слова и взгляды пременить?
Конечно, никогда любви той не бывало,
И сердце никогда зараз не ощущало.
Не так любила, знать, как я слыхал, меня,
И только смеючись вещала мне, маня.
Но нет! Ты прежде мне в любови заклиналась,
И в волю ты мою, драгая, отдавалась,—
Так что ж причиною суровости твоей
И чем я заслужил к себе поступок сей?
Скажи, чем уменьшить могу мои вины́,
Которые еще и знать мне не даны?
Ах, сжалься надо мной, престань меня томить,
Коль можешь горесть ты мою изобразить.
Ничто не может с ней на свете поравняться;
Иль хочешь горестью моей ты утешаться?
Невольник мучится в тиранских как руках,
Работой утомлен в мучительских цепях, —
Не столько страждет он, почувствовавши жажду,
Как, зря суровости твои к себе, я стражду;
Не столько он воды холодной хочет пить,
Как я твой гнев к себе желаю умягчить.
Плененна страждет грудь, отрад не обретает,
Мятется мысль моя, и сердце унывает.
Любезная моя, мне легче умереть,
Как нежели тебя к себе сурову зреть.
Престань меня томить, подай в тоске отраду,
Когда достоин я еще приятна взгляду.