Ах, ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло

Ах, ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло, 
Всех-то цветов мне осталось лишь сурик да хриплая охра. 

И почему-то мне начало утро армянское сниться; 
Думал -- возьму посмотрю, как живет в Эривани синица, 

Как нагибается булочник, с хлебом играющий в жмурки, 
Из очага вынимает лавашные влажные шкурки... 

Ах, Эривань, Эривань! Иль птица тебя рисовала, 
Или раскрашивал лев, как дитя, из цветного пенала? 

Ах, Эривань, Эривань! Не город -- орешек каленый, 
Улиц твоих большеротых кривые люблю вавилоны. 

Я бестолковую жизнь, как мулла свой коран, замусолил, 
Время свое заморозил и крови горячей не пролил. 

Ах, Эривань, Эривань, ничего мне больше не надо. 
Я не хочу твоего замороженного винограда!