Послание к Нине

О Нина, о Нина, сей пламень любви
    Ужели с последним дыханьем угаснет?
    Душа, отлетая в незнаемый край, 
    Ужели во прахе то чувство покинет, 
    Которым равнялась богам на земле?
    Ужели в минуту боренья с кончиной -
    Когда уж не буду горящей рукой
    В слезах упоенья к трепещущей груди, 
    Восторженный, руку твою прижимать, 
    Когда прекратятся и сердца волненье, 
    И пламень ланитный - примета любви, 
    И тайныя страсти во взорах сиянье, 
    И тихие вздохи и сладкая скорбь, 
    И груди безвестным желаньем стесненье -
    Ужели, о Нина, всем чувствам конец?
    Ужели ни тени земного блаженства
    С собою в обитель небес не возьмём?
    Ах! с чем же предстанем ко трону Любови?
    И то, что питало в нас пламень души, 
    Что было в сем мире предчувствием неба, 
    Ужели то бездна могилы пожрёт?
    Ах! самое небо мне будет изгнаньем, 
    Когда для бессмертья утрачу любовь; 
    И в области райской я буду печально
    О прежнем, погибшем блаженстве мечтать; 
    Я с завистью буду - как бедный затворник
    Во мраке темницы о нежной семье, 
    О прежних весельях родительской сени, 
    Прискорбный, тоскует, на цепи склонясь -
    Смотреть, унывая, на милую землю. 
    Что в вечности будет заменой любви?
    О! первыя встречи небесная сладость -
    Как тайные, сердца созданья, мечты, 
    В единый слиявшись пленительный образ, 
    Являются смутной весельем душе -
    Уныния прелесть, волненье надежды, 
    И радость, и трепет при встрече очей, 
    Ласкающий голос - души восхищенье, 
    Могущество тихих, таинственных слов, 
    Присутствия сладость, томленье разлуки, 
    Ужель невозвратно вас с жизнью терять?
    Ужели, приближась к безмолвному гробу, 
    Где хладный, навеки бесчувственый прах
    Горевшего прежде любовию сердца, 
    Мы будем напрасно и скорбью очей, 
    И прежде всесильным любви призываньем
    В бесчувственном прахе любовь оживлять?
    Ужель из-за гроба ответа не будет?
    Ужель переживший один сохранит
    То чувство, которым так сладко делился; 
    А прежний сопутник, кем в мире он жил, 
    С которым сливался тоской и блаженством, 
    Исчезнет за гробом, как утренний пар
    С лучом, озлатившим его, исчезает, 
    Развеянный легким зефира крылом?.. 
    О Нина, я внемлю таинственный голос:
    Нет смерти, вещает, для нежной любви; 
    Возлюбленный образ, с душой неразлучный, 
    И в вечность за нею из мира летит -
    Ей спутник до сладкой минуты свиданья. 
    О Нина, быть может, торжественный час, 
    Посланник разлуки, уже надо мною; 
    Ах! скоро, быть может, погаснет мой взор, 
    К тебе устремляясь с последним блистаньем; 
    С последнею лаской утихнет мой глас, 
    И сердце забудет свой сладостный трепет -
    Не сетуй и верой себя услаждай, 
    Что чувства нетленны, что дух мой с тобою; 
    О сладость! о смертный, блаженнейший час!
    С тобою, о Нина, теснейшим союзом
    Он страстную душу мою сопряжёт. 
    Спокойся, друг милый, и в самой разлуке
    Я буду хранитель невидимый твой, 
    Невидимый взору, но видимый сердцу; 
    В часы испытанья и мрачной тоски, 
    Я в образе тихой, небесной надежды, 
    Беседуя скрытно с твоею душой, 
    В прискорбную буду вливать утешенье; 
    Под сумраком ночи, когда пронесёшь
    Отраду в обитель недуга и скорби, 
    Я буду твой спутник, я буду с тобой
    Делиться священным добра наслажденьем; 
    И в тихий, священный моления час, 
    Когда на коленях, с блистающим взором, 
    Ты будешь свой пламень к творцу воссылать, 
    Быть может, тоскуя о друге погибшем, 
    Я буду молитвы невинной души
    Носить в умиленьи к небесному трону. 
    О друг незабвенный, тебя окружив
    Невидимой тенью, всем тайным движеньям
    Души твоей буду в весельи внимать; 
    Когда ты - пленившись потока журчаньем, 
    Иль блеском последним угасшего дня
    (Как холмы объемлет задумчивый сумрак, 
    И, с бледным вечерним мерцаньем, в душе
    О радостях прежних мечта воскресает), 
    Иль сладостным пеньем вдали соловья, 
    Иль веющим с луга душистым зефиром, 
    Несущим свирели далекия звук, 
    Иль стройным бряцаньем полуночной арфы -
    Нежнейшую томность в душе ощутишь, 
    Исполнишься тихим, унылым мечтаньем
    И, в мир сокровенный душою стремясь, 
    Присутствие бога, бессмертья награду, 
    И с милым свиданье в безвестной стране
    Яснее постигнешь, с живейшею верой, 
    С живейшей надеждой от сердца вздохнёшь... 
    Знай, Нина, что друга ты голос внимаешь, 
    Что он и в веселье и в тихой тоске
    С твоею душою сливается тайно. 
    Мой друг, не страшися минуты конца:
    Посланником мира, с лучом утешенья
    Ко смертной постеле приникнув твоей, 
    Я буду игрою небесныя арфы
    Последнюю муку твою услаждать; 
    Не вопли услышишь грозящия смерти, 
    Не ужас могилы узришь пред собой:
    Но глас восхищенный, поющий свободу, 
    Но светлый ведущий к веселию путь
    И прежнего друга, в восторге свиданья, 
    Манящего ясной улыбкой тебя. 
    О Нина, о Нина, бессмертье наш жребий.