О, где ты запела...

О, где ты запела,
              откуда взманила,
откуда к жизни зовешь меня...
Склоняюсь перед твоею силой,
Трагедия, матерь живого огня.

Огонь, и воду, и медные трубы
(о, медные трубы — прежде всего!)
я прохожу,
       не сжимая губы,
страшное славя твое торжество.
Не ты ли сама
         последние годы
по новым кругам вела и вела,
горчайшие в мире
     волго-донские воды
из пригоршни полной испить дала...
О, не твои ли трубы рыдали
четыре ночи, четыре дня
с пятого марта в Колонном зале
над прахом, при жизни
                кромсавшим меня...
Не ты ль —
       чтоб твоим защитникам в лица
я вновь заглянула —
              меня загнала
в психиатрическую больницу,
и здесь, где горю ночами не спится,
встала в рост,
        и вновь позвала
на новый круг,
          и опять за собой,
за нашей
     совместной
          народной судьбой.
Веди ж, я знаю — тебе подвластно
все существующее во мне.
Я знаю паденья, позор напрасный,
я слабой бывала, постыдной, ужасной —
я никогда не бывала несчастной
в твоем сокрушающем ложь огне.
Веди ж, открывай, и рубцуй, и радуй!
Прямо в глаза взгляни
                    и скажи:
«Ты погибала взаправду — как надо.
Так подобало. Да будет жизнь!»