Ружье и Заяц

Трусливых наберешь немало
От скорохода до щенка;
Но Зайца никого трусливей не бывало:
Увидя он Ружье, которое лежало
В ногах у спящего стрелка,
Так испугался,
Что даже и бежать с душою не собрался,
А только сжался
И, уши на спину, моргая носом, ждет,
Что вмиг Ружье убьет.
Проходит полчаса - перун еще не грянул.
Прошел и час - перун молчит,
А Заяц веселей глядит;
Потом, поободрясь, воспрянул,
Бросает любопытный взгляд -
Прыжок вперед, прыжок назад -
И наконец к Ружью подходит.
“Так это, - говорит, - на Зайца страх наводит?
Посмотрим ближе… да оно
Как мертвое лежит, не говоря ни слова!
Ага! хозяин спит - так и Ружье равно
Бессильно, как лоза, без помощи другова”.
Сказавши это, Заяц мой
В минуту стал и сам герой:
Храбрится и Ружье уж лапою толкает.
“Прочь, бедна тварь! - Ружье молчанье прерывает. -
Или не знаешь ты, что я, лишь захочу,
Сейчас тебя в ничто за дерзость преврачу?
От грома моего и Лев победоносный,
И кровожадный Тигр со трепетом бегут;
Беги и ты, зверек несносный!
Иль молнии мои тебя сожгут”.
- “Не так-то строго! -
От Зайца был Ружью ответ. -
Ведь ныне умудрился свет,
И между зайцами трусливых уж не много.
Ты страшно лишь в руках стрелка, а без него -
Ты ничего”.

Ничто и ты, закон! - подумает читатель, -
Когда не бодрствует, но дремлет председатель.