Семьсот уж дней…

I. 

Семьсот уж дней, как длится эта ночь,
Сплошная ночь, — ночь крови, ночь позора,
Ночь преступления, объявшего весь мир.
Семьсот уж дней, как братья братьев бьют
В залитой кровью траурной Европе
День изо дня, как дикий скотобоец
Скотину день из дня привычною рукой
Бесстрастно режет. И со всех концов —
Из Азьи, Африки, Америки, Австральи —
Отвсюду мясо человеческое шлют
На бойню мировую, и штыки,
И бомбы льют во всем безумном, мире,
Чтоб мясо то колоть и раздирать. Два года,
Два года целые как длятся эти дни, —
С зари и до зари сплошные дни убийства,
Насилья, зверства, лжи и слепоты людской.
Два года каждый день выбрасывает вновь
Милльоны жертв людских на страшные страданья,
На смерть, какой ужаснее не мог
Придумать бы сам дьявол страшных сказок! 

II. 

Мы все в крови. Тот, кто своей рукой
Сейчас не убивает, тот готовит
Орудия убийства. Тот, кто не готовит,
Благословляет с кафедры ученой, с алтарей
Церковных, со столбцов газет,
В училище, на улице, в семье
Убийства миллионами милльонов
Себе подобных братьев во Христе.
И тот, кто не благословляет, но молчит.
К душ людской и к Богу не взывая,
Молчит преступно перед преступленьем,
Пред ним свершаемым милльонами людей, —
И он в крови, в крови запачкан братской.
Мы все в крови. Весь мир теперь один
Союз братоубийства. 

III. 

Что-то есть такое,
Во имя чье два года уж должны
Одно мы делать — убивать! Есть что-то,
Во имя чье наш долг сейчас один —
Рубить в куски людей, как мясо рубит повар,
Вонзать штыки и внутренности рвать,
Как рвет стервятник жертву…
Что-то есть такое,
Во имя чье мы все должны забыть, — забыть,
Что мы не дикари, что есть какой-то Бог,
Что жил Христос когда-то в этом мире… 

Что-то есть такое,
Во имя чье сейчас все, все святое
Топтать должны в крови, в грязи мы! Что-то есть
Во имя чье отречься от Христа,
От всей цивилизации, от Бога
И посылать детей уж резать горло
Другим — таким же детям — мы должны!.. 

Семьсот уж дней, как длится эта ночь,
Сплошная ночь — ночь крови, ночь позора,
Ночь преступления, объявшего весь мир!..