Юродивая

С блуждающим взглядом, бледна и страшна,
В рубахе дырявой, босая,
Опять под окошком явилась она,
Седой головою мотая…
Не просит она ничего, но в окно
С улыбкой безумной и бледной
Глядит и грозит… На дворе холодно,
Лицо посинело у бедной.
Глядит на картины в гостиной, цветы,
Портьеры, ковры, позолоту;
Потом на лохмотья своей нищеты,
На дыры, - заплаты без счету, -
Глядит и хохочет, тряся головой,
Бормочет с усмешкою дикой
Угрозы кому-то; кулак свой худой
Сжимает со злобой великой…
- “Юродствует, - вишь ты, - а раньше была
Богачкой, в каретах каталась,
Да вольною-волею все раздала, -
В чем мать родила, - в том осталась…
Душа ее, вишь ты, у бога давно, -
А тело живет, - для искуса…
Ей, стало быть, подвиг свершить суждено
Во имя Христа Иисуса…”
Ее зазывают на кухню, в тепло;
Покормят, наденут ей платье;
Согреется дурочка, взглянет светло, -
Промолвит: “Спасибо вам, братья!”
Дадут ей обносков, - уйдет с узелком.
Проходит неделя, другая;
Вдруг смотришь: старуха грозит кулаком
В рубахе опять и босая.
- Где ж платье, Дашутка?.. В кабак отнесла? -
Смеются лакеи над нею.
“Нельзя мне быть в платье!.. Нельзя… Отдала…
Есть люди меня победнее!..”