Женихи

Пред испанкой благородной
Двое рыцарей стоят,
Оба смело и свободно
В очи прямо ей глядят.

А. Пушкин

Пред купчихой благосклонной
Двое фатов предстоят,
Оба в брак вступить законный
Страстью пламенной горят.

Оба Шармером одеты
С благородной простотой,
Оба прежде - в оны леты -
Всех дивили красотой.

Оба крепкого сложенья,
Оба в неге возросли,
Но здоровье и именье
В бурной жизни растрясли.

Оба люди молодые,
Но уж в долг давно живут;
Оба род свой от Батыя
С достоверностью ведут.

Оба спеси благородной
В сердце огнь святой хранят;
Оба смертию голодной
Жизнь окончить не хотят.

Брак с купчихой запятнает
Их могучий древний род;
Но геральдики не знает
Голодающий живот.

Много шуму, много срама
И бесславия их ждет;
Но не славится и яма,
Что у Иверских ворот.

С этой мыслью неприятной,
Потупляя нежно взгляд,
Пред купчихой необъятной
Оба фата предстоят.

А купчиха с папироской
Восседает. Дивный вид:
Ну точь-в-точь колосс Родосский
Или просто рыба кит!

Но на кончике дивана
С дивной ловкостью сидит;
От нее оделавана
Запах на версту разлит.

Много крупных бриллиантов
На серьгах ее горят
И сердца голодных франтов
Смертью раннею разят.

“Кто, скажи, любим тобою? -
Деве франты говорят. -
Кто из нас избран судьбою?
Чей удел кинжал и яд?”

Дева щурится лукаво
И, жеманясь, говорит:
“Я сама не знаю, право, -
Мне как тятенька велит”.

Бич семьи патриархальной,
Сух и хладен как гранит,
Допотопно-колоссальный
Тут же “тятенька” сидит.

Чай из блюдечка спокойно
Он себе вприкуску пьет,
И довольно непристойно
Пот с чела его течет.

То вздохнет, то брови сдвинет.
Точно чем-то нездоров,
Точно вовсе он не видит
Двух приезжих молодцов.

Лишь порой украдкой взглянет
Подозрительно на них
И свой чай опять потянет:
“Нам-де надо не таких”.