Сорок два

Я лермонтовский возраст одолел,
И пушкинского возраста предел
Оставил позади, и вот владею
Тем возрастом, в котором мой отец,
Расчета минометного боец,
Угрюмо бил по зверю и злодею.

Отец мой в сорок лет владел брюшком
И со стенокардией был знаком,
Но в сорок два он стал, как бог, здоровый:
Ему назначил сорок первый год
Заместо валидола - миномет,
Восьмидесятидвухмиллиметровый.

Чтоб утвердить бессмертие строкой,
Всего и нужно - воля да покой,
Но мой отец был занят минометом;
И в праведном бою за волю ту
Он утверждал опорную плиту,
И глаз его на это был наметан.

И с грудою металла на спине
Шагал он по великой той войне,
Похрапывал, укутавшись в сугробы.
И с горсткою металла на груди
Вернулся он, и тут же пруд пруди
К нему вернулось всяческой хворобы.

Отец кряхтел, но оказался слаб
Пред полчищем своих сердечных жаб
И потому уснул и не проснулся.
Он юным был - надежды подавал,
Он лысым стал - предмет преподавал,
Но в сорок два - бессмертия коснулся.