Гитара ахала, подрагивала...

Гитара ахала,
     подрагивала,
           тенькала,
звала негромко,
переспрашивала,
просила.
И эрудиты головой кивали:
                «Техника!..»
Неэрудиты выражались проще:
                     «Сила!..»
А я надоедал:
«Играй, играй, наигрывай!
Играй, что хочешь.
           Что угодно.
                Что попало».
Из тучи вылупился дождь
               такой наивный,
как будто в мире до него
дождей
     не падало...
Играй, играй!..
Деревья тонут в странном лепете...
Играй, наигрывай!..
Оставь глаза открытыми.
На дальней речке
        стартовали гуси-лебеди —
и вот, смотри, летят,
летят и машут крыльями...
Играй, играй!..
Сейчас в большом
       нелегком городе
есть женщина
высокая, надменная.
Она, наверное,
      перебирает горести,
как ты перебираешь струны.
Медленно...
Она все просит
      написать ей что-то нежное.
А если я в ответ смеюсь —
не обижается.
Сейчас выходит за порог.
                 А рядом —
                     нет меня.
Я очень без нее устал.
Играй, пожалуйста.

Гитара ахала.
      Брала аккорды трудные,
она грозила непонятною истомою.
И все,
кто рядом с ней сидели,
были струнами.
А я был —
как это ни странно —
самой тоненькой.