Театрально-тюремный этюд

Легавым быть - готов был умереть я,
Отгрохать юбилей - и на́ тот свет!
Но выяснилось: вовсе не рубеж десятилетье,
Не юбилей, а просто - десять лет.

И все-таки «Боржома» мне налей
За юбилей. Такие даты редки!
Ну ладно, хорошо, - не юбилей,
А, скажем, - две нормальных пятилетки.

Так с чем мы подошли к «неюбилею»?
За что мы выпьем и поговорим?
За то, что все вопросы и в «Конях», и в «Пелагее» -
Ответы на историю с «Живым».

Не пик, и не зенит, не апогей!
Но я пою от имени всех зеков -
Побольше нам «Живых» и «Пелагей»,
Ну, словом, - больше «Добрых человеков».

Нам почести особые воздали:
Вот деньги раньше срока за квартал,
В газету заглянул, а там полным-полно регалий -
Я это между строчек прочитал.

Вот только про награды не найду,
Нет сообщений про гастроль в загранке.
Сидим в определяющем году, -
Как, впрочем, и в решающем, - в Таганке.

Тюрьму сломали - мусор на помойку!
Но будет, где головку прислонить.
Затеяли на площади годков на десять стройку,
Чтоб равновесье вновь восстановить.

Ох, мы поездим! Ох, поколесим! -
В Париж мечтая, а в Челны намылясь -
И будет наш театр кочевым,
И уличным (к чему мы и стремились).

Как хорошо, мы здесь сидим без кляпа,
И есть чем пить, жевать и речь вести.
А эти десять лет - не путь тюремного этапа:
Они - этап нелегкого пути.

Пьем за того, кто превозмог и смог,
Нас в юбилей привел, как полководец.
За пахана! Мы с ним тянули срок -
Наш первый убедительный «червонец».

Еще мы пьем за спевку, смычку, спайку
С друзьями с давних пор - с Таганских нар -
За то, что на банкетах вы делили с нами пайку,
Не получив за пьесу гонорар.

Редеют ваши стройные ряды -
Писателей, которых уважаешь.
Но, говорят, от этого мужаешь.
За долги ваши праведны труды -
Земной поклон, Абрамов и Можаич!

От наших лиц остался профиль детский,
Но первенец не сбит, как птица влет -
Привет тебе, Андрей, Андрей Андреич Вознесенский!
И пусть второго бог тебе пошлет.

Ах, Зина, жаль, не склеилась семья, -
У нас там, в Сезуане, время мало.
И жаль мне, что Гертруда - мать моя,
И что не мать мне Василиса, Алла.

Ах, Ваня, Ваня Бортник! - тихий сапа.
Как я горжусь, что я с тобой на «ты»!
Как жаль, спектакль не видел Паша, Павел, Римский папа -
Он у тебя б набрался доброты.

Таганка, славься! Смейся! Плачь! Кричи!
Живи и в наслажденьи, и в страданьи.
Пусть лягут рядом наши кирпичи
Краеугольным камнем в новом зданьи.