На Рыбачьем

Ветрами выбитый, рябой
Пятиаршинный снег,
Как бурей вспененный прибой,
Остановивший бег, 

Он пожелтел, окаменев,
Как Мамонтова кость,
В нём всех морозов тёмный гнев
И всех метелей злость. 

И одинокий гул морей —
Пространств бездомных весть,
И равнодушье дикарей,
И ненависть в нём есть. 

Сугробы словно сундуки
С кащеевой казной,
Но вот встают из них дымки
И отдают сосной. 

И звякает во тьме ведро,
Скрипит отвесный трап;
В землянке, вырытой хитро,
Домашний тёплый храп. 

Сейчас — подъём, и самовар
Заплачет на столе,
Как в детстве, как в саду — комар,
Как где-нибудь в Орле, 

Где дом шиповником пропах,
Где рожь и васильки…
Живут в сугробах, как в домах,
Орловцы-моряки. 

Так кто сказал, что злобен снег,
Неласковы края?
Нет, врёшь, я — русский человек,
Здесь — Родина моя!