На Тульском вокзале

Солдата везли на войну, и семья,
Рыдая, его провожала.
И пьяная песня военных рабов
В вагонах проклятьем звучала. 

И поезд с врагами туда подошел,
Японскими пленными полный.
На горе рыдавшей жены и детей
Японцы глядели безмолвно. 

Но что-то меж ними один лепетал
И, руку к детям простирая,
Показывал все он три пальца, к устам
И к сердцу рукой прижимая. 

Таких же троих, вот как эти, ребят
За страшной, безумною далью
Оставил одних он в нужде погибать
С женою, разбитой печалью. 

Что с ними? Быть-может ребята его
Бродягами станут, ворами…
Жена иль изменит иль вся изойдет
Кровавыми горя слезами… 

И плакал японец. На желтом лице
Катилась слеза за слезою.
То не был уж враг наш, то был лишь отец
С измученной горем душою. 

А новых и новых отцов без числа
Везли в этих бычьих вагонах
На бойню, и полон был воздух кругом
Народного тяжкого стона.