Рыцарь Тогенбург

«Сладко мне твоей сестрою,
   Милый рыцарь, быть;
Но любовию иною
   Не могу любить:
При разлуке, при свиданье
   Сердце в тишине —
И любви твоей страданье
   Непонятно мне».

Он глядит с немой печалью —
   Участь решена;
Руку сжал ей; крепкой сталью
   Грудь обложена;
Звонкий рог созвал дружину;
   Все уж на конях;
И помчались в Палестину,
   Крест на раменах.

Уж в толпе врагов сверкают
   Грозно шлемы их;
Уж отвагой изумляют
   Чуждых и своих.
Тогенбург лишь выйдет к бою:
   Сарацин бежит...
Но душа в нем все тоскою
   Прежнею болит.

Год прошел без утоленья...
   Нет уж сил страдать;
Не найти ему забвенья —
   И покинул рать.
Зрит корабль — шумят ветрилы,
   Бьет в корму волна —
Сел и поплыл в край тот милый,
   Где цветет она.

Но стучится к ней напрасно
   В двери пилигрим;
Ах, они с молвой ужасной
   Отперлись пред ним:
«Узы вечного обета
   Приняла она;
И, погибшая для света,
   Богу отдана».

Пышны праотцев палаты
   Бросить он спешит;
Навсегда покинул латы;
   Конь навек забыт;
Власяной покрыт одеждой,
   Инок в цвете лет,
Неукрашенный надеждой
   Он оставил свет.

И в убогой келье скрылся
   Близ долины той,
Где меж темных лип светился
   Монастырь святой:
Там — сияло ль утро ясно,
   Вечер ли темнел —
В ожиданье, с мукой страстной,
   Он один сидел.

И душе его унылой
   Счастье там одно:
Дожидаться, чтоб у милой
   Стукнуло окно,
Чтоб прекрасная явилась,
   Чтоб от вышины
В тихий дол лицом склонилась,
   Ангел тишины.

И дождавшися, на ложе
   Простирался он;
И надежда: завтра то же!
   Услаждала сон.
Время годы уводило...
   Для него ж одно:
Ждать, как ждал он, чтоб у милой
   Стукнуло окно;

Чтоб прекрасная явилась;
   Чтоб от вышины
В тихий дол лицом склонилась,
   Ангел тишины.
Раз — туманно утро было —
   Мертв он там сидел,
Бледен ликом, и уныло
   На окно глядел.